Ситуация, когда человек, получив Нобелевскую премию, меняет сферу научных интересов – достаточно распространенное явление. Более того, часто бывает так, что к моменту получения премии он ее уже сменил (вспомним Капицу, обсмеявшего Нобелевский комитет и рассказавшего в своей лекции про термоядерный синтез вместо сверхтекучести гелия).

Весьма часто в качестве области таких интересов нобелиат выбирает нейронауки. Иногда – очень удачно (Сузуму Тонегава, прийдя в нейротематику из иммунологии, стал делать работы выдающегося уровня, Френсис Крик тоже сделал очень много в нейронауках, добившись всего в молекулярной биологии). Иногда – не очень (Роджера Пенроуза за его квантовую теорию сознания нейробиологи-классики порой чуть ли не в лжеученые записывают).

Константин Новоселов, став нобелиатом в младенческом для Нобелевской премии возрасте 36 лет, тоже решил десять лет спустя заняться мозгом. И открыл в России лабораторию, которая почти сразу же получила финансирование в 500 миллионов рублей от Владимира Потанина. Давайте вспомним, как об этом говорит сам Потанин – и поразмышляем о том, к чему может привести работа первооткрывателя графена на гораздо более сложном уровне.

«В данном случае ученые займутся созданием «умных материалов», которые позволят глубже изучить человеческий мозг и построить нейроморфные компьютеры. Тема известная, но в предлагаемой им лаборатории хотят решить следующую задачу - создать умные материалы, которые будут менять свои свойства в зависимости от окружающей среды. Это может быть использовано, например, для исследования нейронных связей, создания нейронных компьютеров, сенсоров, которые могли бы обеспечивать взаимодействие человеческого мозга с компьютером. Первые пять лет одной из основных задач лаборатории как раз и будет создание таких сенсоров, обеспечивающих интерфейс «мозг – компьютер». Лаборатория станет частью создаваемого Центра изучения мозга и сознания.